Рассказы. Рассказы Большая бесплатная библиотека - мечта любого книголюба

Мама друга.

Александр с Семёном дружили с первого класса, они были друзья, не разлей вода, стояли друг за друга горой. Постоянно ходили, друг к другу в гости, мама Семёна молодая красивая элегантная женщина, всегда вызывала у Александра жгучий интерес. Она часто задерживалась на работе и возвращалась домой довольно поздно, нередко её провожали домой мужчины, которые выказывали ей знаки внимания, однако дальше подъезда, как правило, никто из них не попадал. Александр всегда завидовал Семёну, что у него такая красивая мать. Екатерина Викторовна, а звали её именно так, в свои 37 лет выглядела очень эффектно. Невысокого роста с огромными голубыми глазами, светло-розовая помада подчёркивала её пухленькие губки. Темно русые волосы она стригла коротко, и ей удивительно шла короткая стрижка.
Но самым примечательным в её облике, были ноги: стройные, удивительно пропорциональные, с изящными красивыми ступнями. Когда она шла, как девочка в мини-юбке, грациозно покачивая бедрами, взрослые мужчины, всегда обращали на неё внимание.
На тот момент Александру было 18 лет, с девушками у него были всегда проблемы, они на него не обращали ни кого внимание, зачастую за спиной называли его ботаником.
Александр закончил на залитую медаль школу и осенью собирался идти в армию, уговоры своих родителей не слушал на счёт поступление в институт. В этом можно было его понять, он всегда повторял, чтобы встать настоящим мужчиной надо отслужить в армии и тогда с девушками всё наладится.
Екатерина Викторовна или как Александр называл её тётя Катя, за которой он мог часами наблюдать, когда приходил к своему другу в гости по поводу и без повода придумывая каждый раз разный предлог, только бы понаблюдать за своим идеалом женщины.
Тётя Катя растила сына одна, папа их бросил, когда Семёну было три месяца, он уехал на север на заработки так и навернулся. В один из летних дней Александр пришёл к своему другу, с которым договорились идти на рыбалку, но Семёна дома не было, как оказалась, он уехал к бабушке в деревню повёз ей какое-то лекарство. Дома была Екатерина Викторовна, от неё доносился легкий запах алкоголя, она очень ласково улыбнулась Александру и попросила побыть с ней хотя бы часок, молодой человек охотно согласился. Он смотрел на свой идеал, не сводя глаз, женщина была одета по-особенному как-то сексуально, словно она ждала прихода друга своего сына. Её лёгкая светлая кофточка с большим вырезом в области груди.
На ногах у нее были надеты почти незаметные для глаза тонкие капроновые чулки телесного цвета, и очень короткая юбка, из-под которой виднелись её шикарные стройные ножки. Когда они прошли в комнату на журнальном столике, который стоял рядом с диваном, стояло бутылка вина, различные фрукты и плитка шоколада. Удобно расположившись на диване, женщина предложила выпить.
Выпив по бокалу красного ароматного вина, от которого у парня раскраснелось лицо и зашумело в голове. Екатерина начала жаловаться на свою не устроенную судьбу и проблемы на роботе, Александр тоже поделился своими проблемами с девушками, что они его не замечают или попросту игнорируют, женщина внимательно с удовольствием слушала молодого человека, не перебивая, иногда задавала наводящие вопросы. Внимательно выслушав проблемы своего собеседника, Екатерина предложила еще выпить красного вина, после второй порции сладкого, но довольно хмельного напитка Александр окончательно раскрепостился.
Когда Екатерина налила следующий бокал, она предложила решить проблему парня и включила
«Осенний вальс», ласково улыбнулась своему тайному поклоннику, произнесла:
- Саша, иди я научу тебя медленному танцу, все девушки будут за тобой бегать толпой.
- Я согласен.
Александр подошёл к Екатерине, она слегка приобняла своего поклонника и прижала его к себе вплотную, предплечьем левой руки молодой человек ощущал приятную округлость и мягкость груди, которой Екатерина прижалась к парню. Александр собирался с мыслями, которые под воздействием спиртного слегка путались и почему-то крутились вокруг желания сделать что-нибудь приятное Екатерине. Зазвучала приятная тихая музыка, они погрузились в мир медленного танца, но уже вскоре молодой человек почувствовал невероятное возбуждение, и его поднявшийся член оттопырил брюки и просто мешал ему передвигаться.
Лицо парня покрылось краской стыда, и он в замешательстве даже сбился с ритма, Екатерина делала вид, что ничего не происходит, и сама вела в танце, при этом Александр отчетливо слышал шуршание её ног, обтянутых тончайшими капроновыми чулками.
Её бедро периодически мягко задевало торчащий член молодого человека, и от этого он возбуждался еще больше. Её грудь касалась его груди, он даже чувствовал её соски, которые не были скованы бюстгальтером. Голова у парня кружилась, и он слегка прикрыл глаза, чтобы прийти в себя, неожиданно он почувствовал, что Екатерина нежно коснулась мочки его уха губами и прошептала:
- Ну, как я танцую? Тебе нравится?
- Да, очень, – прошептал он в ответ.
Екатерина ласково прижала голову своего поклонника к своему плечу, и рукой начала гладить его волосы.
- Присядем, – предложила она.
- Давайте, – неуверенно пробормотал молодой человек.
Они сели на огромный мягкий диван, Екатерина одной рукой обняла парня за плечи, а вторая её рука, как бы, невзначай, легла ему на ногу, она поглаживала молодому человеку ногу, от чего у него член встал еще больше, и он почувствовал, что краска заливает его лицо.
- А я знаю, чего тебе хочется, – неожиданно прошептала на ухо Екатерина.
И не дожидаясь ответа, она взяла руку молодого человека положила её себе на обтянутое капроном бедро. Александр почувствовал приятную, нежную поверхность чулка и провел рукой по внутренней стороне бедра.
- Не стесняйся, давай смелей.
Екатерина, подвинув свою руку чуть выше, начала поглаживать вставший член через брюки, затем она расстегнула брюки и попросила снять их, Александр спешно выполнил эту просьбу, действовал он словно во сне и его даже слегка бил озноб от волнения. Молодой человек стоял в одних трусах, женщина их приспустила и нежно прикоснулась к пунцовому огромному от возбуждения члену.
- Какой он у тебя прекрасный, – прошептала она, нежно обхватив головку члена начала ритмично водить рукой вверх вниз.
Она повалила парня на диван и впилась губами в его губы, молодого человека пробил озноб и начало лихорадочно трясти, при этом его правая рука оказалась между ног Екатерины, невольно Александр ощутил пальцами нежный нейлон её трусиков, под которыми он нащупал мягкий податливый бугорок, который инстинктивно стал поглаживать.
- Что ты так дрожишь, не бойся, тебе понравится, я всегда мечтала быть первой женщиной у мужчины.
Екатерина раздвинула свои ноги шире, и пальцы парня под мокрым нейлоном ощутили влажную горячую щель, которую он продолжил ласкать.
Между тем ритмичные движения правой руки Екатерины, ласкавшей его член, доводили парня до высшего состояния блаженства, он чувствовал, как его член увеличивается до невероятных размеров, тут же молодого человека пронзил импульс необычно острого наслаждения, из члена, пульсируя, начала бурным потоком изливаться сперма, распространяя специфический запах. Александр лежал на диване, он никогда не испытывал ничего подобного, Екатерина принесла из ванной полотенце, заботливо вытерла парню живот и грудь, на которые попали брызги семени.
Потом она нежно поцеловала его в губы и прошептала на ухо, что ей было, очень приятно встретиться с ним один на один. Александр лежал на диване и чувствовал себя на вершине блаженства, между тем нежные пальчики Екатерины продолжали поглаживать его грудь и спускались все ниже и ниже, вот они уже поглаживали живот, а затем вновь коснулись его напряженного члена.
- Какой ты шустрый, однако, – прошептала она, ощупывая его член и яички, своими ласковыми пальчиками.
- Теперь твоя очередь доставить мне удовольствие.
Александр горячо кивнул головой и поднялся с дивана, Екатерина легла на его место и попросила сесть рядом.
- Тебе нравятся мои ножки?
- О, да, они прекрасны, – только и смог он сказать, задыхаясь от вновь нахлынувшего желания.
- Поцелуй их, погладь, сделай и мне приятно,
– нежно проворковала она.
Александр не верил своим чувствам, он прикасался к божественно красивым ножкам своей любимой женщины, гладил приятную нежную поверхность её бедер, потом он прикоснулся губами к её коленям и стал покрывать поцелуями её бедра, поднимаясь выше и выше, она тяжело дышала и слегка постанывала от удовольствия. Своей рукой она вновь нащупала член и стала его поглаживать, иногда слегка лаская.
Другой рукой она раздвинула набухшие губы влагалища, молодой человек увидел дырочку в обрамлении ярко красных губ.
- Поцелуй меня там, – слегка прерывистым от возбуждения голосом произнесла она.

Если желаете узнать окончания рассказа, вот для вас ссылки:

http://www.litres.ru/aleksandr-marchenko/pautina-s...

https://www.amazon.com/x41F-x430-x443-x442-x438-eb...

http://www.ozon.ru/context/detail/id/34854855/

https://ridero.ru/books/pautina_strasti/

http://booksmarket.org/book/Aleksandr-i-Elena-Marchenko_Pautina-strasti.html

Книга для читателей старше 18 лет,
содержит рассказы откровенного эротического характера.
Истории реальных событий и выдуманных …
Каждый читатель найдет сюжет, который ему по душе.

Эротические рассказы 18+, этим всё сказано.

Начальная школа от посёлка, находилась в 10 верстах, в деревне.

Тридцать первого августа, примерно к обеду, пришли с отцом в деревню, чтобы устроиться на учебный год квартировать.

Зайдя в деревню, повстречалась случайно жительница деревни, Нюра. Узнав о визите, предложила взять ученика-первоклассника, меня, к себе на постой, поясняя:

У меня есть маленькая восьмимесячная дочка и будешь помогать её нянчить, не буду брать деньги с твоих родителей за проживание.
Нам места хватит в избе, так как муж Саша тоже уходит на работу в соседнее село за 10 вёрст на неделю и у тебя будет такой же распорядок.

Отец заключив договор, удалился домой.

С большой радостью поселился и охотно нянчил её дочку, Ленку.

Убегая домой только в субботу после уроков, а воскресенье вечером приходил снова.

За проживание, платили родители 10 рублей в месяц.

Деньги, по тем временам, небольшие: на них всего-то купишь 3,5 килограмма весового хлеба.

Для многодетной семьи родителей и эти деньги являлись существенными, так как отец в то время получал пенсию по заболеванию около 111 рублей.
Мать ничего не получала.

С мужем Нюры, Сашей, я пока не виделся, не встречались.

Как-то поздней осенью, вечером, уставший от дальней дороги, голодный, пришел к ним на постой и застал застолье.

За столом сидели двое не знакомых мужчин: один небольшого роста и худого телосложения: он-то и оказался мужем Нюры.

Вторым был моряк Тихоокеанского флота. Слова эти прочитал на бескозырке лежащей рядом на лавке.

Моряк произвёл впечатление и понравился больше: показался крепким и красивым молодым парнем.

Они сидели в углу передней комнаты за столом у окна и беседовали.

Тихо зайдя в избу, у порога разделся и сел в углу на самый край лавки.

Никто не обратил внимания на меня - в избе было сумеречно.

Изредка поглядывая на разговаривающих мужчин за столом, сидел тихо и прислушивался к разговору.

Через время понял: речь идёт о морской службе.

В комнате стало совсем темно.
Нюра принесла зажжённую керосиновую лампу и, поставив на столе, ушла.

Чуть погодя, вернулась и поставила на стол три рюмки перед мужчинами и бутылку «беленькой»: так называли в то время простую Советскую водку.
Бутылка была с единственной наклейкой, на которой крупными, слегка зеленовато-голубым оттенком написано слово «ВОДКА».

Мужчины, завидев бутылку, повеселели и, предвкушая пропустить внутрь «живительную влагу», потирали руки.

Вдруг, совсем неожиданно для меня, пошёл по избе ароматный запах пельменей, доносившийся из соседней комнатки-кухни.

Открылась дверь и на пороге появилась Нюра с большим блюдом горячих пельменей, от которых по всей избе шёл мясной аромат.

От голода закружилась голова: хотелось сорваться с места и мчаться к столу.

Саша-Александр взял «беленькую» и, постукивая ножиком по сургучной заливке картонной накладной пробки входного горлышка бутылки, откупорил.

Разлив по рюмкам, пригласил жену сказать добрые слова гостю.

Нюра присела между мужчинами и сказала:
- С приездом брат и окончанием морской службы.

Выпив содержимое рюмок, потянулись за горячими пельменями.

Я сидел в углу и сожалел о том, что чужой, не родной им.

После выпитой рюмки, Нюра встала из-за стола и пошла по комнате уже другой, более красивой походкой. В этот момент показалась неотразимой красавицей: гладко зачёсанные светло-русые волосы заплетены в тугие роскошные две косы. Они-то и придавали ей дополнительную молодость и красоту.

Из-за этих кос, Нюра выглядела молодой девушкой.

Да и надо сказать, годков-то ей было и в самом деле не больше девятнадцати.

Большие голубовато-серые глаза светились счастливой радостью встречи и я, сидя в углу прихожей, любовался ею.

Нюра ушла на кухню готовить очередное блюдо, а мужчины продолжали наливать содержимое из бутылки и выпивать.

Разговоры пошли более оживлённо и отдельные обрывки фраз долетали и до меня.

Незаметно наблюдая за застольем, обратил внимание, что Саша часто поглядывает в сторону угла прихожей и был уверен: собирается пригласить и меня к столу.

Конечно же, хотелось приглашения к столу, на пельмени. Но этого, пока, не происходило.

Прислушиваясь к разговору мужчин, обратил внимание: речь повели за молодую, деревенскую девушку, родившую ребёночка вне замужества.

Саша сказал моряку:
- А помнится мне, в школьные годы ты был влюблён в Нину. Что же не продолжил ухаживать за ней? В одной деревне росли и вместе в школу ходили и даже за одной партой одно время сидели.

Так пути-дороги наши разошлись сразу же после окончания школы и получения аттестата зрелости. Она уехала в город учиться на агронома, а меня забрали на службу, в Морфлот. Вернулся, а у нёё уже и диплом в руках и ребёночек на руках, - вздохнув, сказал моряк.

Хозяин, глянув на шурина, спросил:
- А переписку-то за время прохождения морской службы вёл, или нет?

– Нет, не было никаких переписок и никаких обещаний ждать-надеяться, - ответил моряк.

– Ну, коль не было, и нет, и суда нет, - жестикулируя рукой, сказал Саша.

– А я и не сужу никого и ни в чём не обвиняю и тем более ни о чём и ни о ком не сожалею. Просто интересно узнать бы счастливчика и обладателя красотой Нины, - подтвердил свои слова моряк.

Хозяин, играя ухмылкой, оценивающим взглядом посмотрел в сторону моего угла прихожей и, изображая гримасу на лице, сказал:
- Игнат, по-видимому, принял участие в этом деле.

О каком таком деле идёт речь мужчин, не понимал ничего и по малолетству не догадывался, о чём идёт речь.

Услышав эти слова хозяина и, совершенно ничего не понимая из разговора взрослых, на «обвинение в причастности рождения ребёночка», отнёсся своеобразно: не мог понять, в чём обвиняют, но понял, незаслуженно.

Напружинившись и домысливая, думал: «Что мог натворить такого, в чём настойчиво обвиняет меня Саша», - кружилось в голове.

Хозяин, направил продолжительный взгляд в угол комнаты и, подтверждая сказанные слова, произнёс:
- Ты-ты и не отказывайся!

Вскочив со скамьи, и с негодованием глянув в сторону стола, сорвался с места и выскочил на улицу.

Постояв возле ограды и не найдя в себе виновности, галопом помчался по деревенской улице, куда глаза глядят.

На улице быстро продрог от сильного северного ветра и забежал до приятеля – Вовки - одноклассника.

Друг спросил:
- Что-то случилось?

Промолчал, никаким образом не отреагировал на вопрос, словно не слышал.

И на протяжении жизни не посвящал друзей-знакомых в свои жизненные проблемы, считал, достаточно их у каждого своих.

Через время пришёл Саша и, взяв за руку, повёл к себе домой.

Зайдя в избу, усадил на лавку-скамью за столом напротив себя.

Подошла Нюра к столу и непонимающе поглядела на мужчин, потом на меня. Саша сказал жене:
- Принеси пельменей, пусть ребёнок с нами за компанию поужинает.

Повернувшись, хозяйка возвратилась и поставила на стол чашку с пельменями. Затем ушла на кухню и принесла в стеклянной баночке сметану и положила в горячие пельмени целую ложку: вкуснее ничего не едал ни до, ни после.

Расправившись с пельменями, тихонько покинул застолье и залез на русскую печку: на отведённое хозяйкой избы место для моего сна.

Спрятавшись за вытяжной трубой, чтобы не заметили, наблюдал за происходящим застольем для взрослых людей.

Сил хватило на короткое время - дальняя дорога и сытный ужин сделали своё дело, заснул.

Проснулся от стука каблуков по деревянному полу и громкой игры на гармошке. Играл моряк плясовой наигрыш, а незнакомая девушка, плясала и пела частушки.

Одна из них больше других, запомнилась.

«Дорогой, дорогой, дорожила вами, а тепере дорогой, вашими словами».

Слова частушки привожу дословно.

Приподняв нижнюю часть ситцевой занавески над русской печкой, незаметно для окружающих, любовался пляшущей девушкой и игроком.

Скоро пляска закончилась.

Моряк заиграл вальс «На сопках Манчжурии».

Нюра подошла до мужа и пригласила на тур вальса. Ей хотелось потанцевать, но у мужа не получалось и Нюра взяла в партнёры эту плясунью и с нею закружились.

Сколько продолжалось веселье, не запомнил – вновь сморило на тёплой печке, заснул, не увидев окончание веселья.

Среди ночи проснулся.

Поворачиваясь на другой бок, услышал тихий бас-шепот моряка и сдержанный смех девушки, доносившийся с кровати из угла прихожей комнаты.

Не придав никакого значения, вновь заснул.

Утром, спускаясь с голбца русской печки по лесенке, о ночном басе-шепоте не вспомнил, или позабыл, или заспал.

Вспомнил, когда упёрся взглядом на кровать в углу прихожей.

На подушке, глубоко утопая в мягкость пуха, лежала голова девушки.

Туловище не вырисовывалось под одеялом: панцирная сетка кровати низко провисала, показалось, голова отделена от туловища.

И испугавшись, закричал.

На крик подошла Нюра и спросила:
- Чо случилось?

Ещё больше смутился, когда увидал, как девушка приподнялась в постели и удивлёнными глазами смотрела на Нюру.

Сгорая от стыда, проскочив мимо Нюры, выбежал на улицу.

Постояв некоторое время за оградой, вернулся в избу.

Подошла Нюра и сказала:
- Я тебя пустила квартировать, чтобы не страшно было одной, а ты только пугаешь меня!

Опустив глаза в пол, сгорая от стыда, не проронил ни единого слова в своё оправдание.

Затем подошёл до топившейся русской печки и возле загнетки, осторожно положил две картофелины испечь на завтрак.

Присев на табуретку перед печкой, поглядывал на горящие в печке дрова и перемалывал в голове случившееся.

Нюра присела на самом краю кровати, возле лежащей Поли, и до моего слуха доносился тихий разговор женщин.

А мужики-то чуть не проспали.

Не понятно чему радуясь, или огорчаясь, с восторгом, прокомментировала Нюра.

Вскочили с пастели без всякого опохмеления и убежали в село, - и Нюра, то ли хихикнула, то ли горло перехватило, жалея мужчин, сказала:

– В пути-то затратят два часа, а к восьми, обязательно на рабочем месте быть. Там у них с этим делом строго. Претенденты ждут свободное место, - еле слышно прошептала хозяйка и продолжила:

Саша договорился с завгаром, пообещал взять-пристроить брата-моряка моего. Саша там у них на хорошем счету числится, думаю, получится пристроить. В колхозе-то не хочется работать бесплатно. Заспешили пока место свободно. И вздохнув, Нюра спросила:

А ты Полюшка, как живёшь-поживаешь в городе-то? - надолго ли приехала к родителям?

На Урале живу, в большом городе устроилась. Квартиру мужу дали однокомнатную. А чо нам вдвоём-то места хватает. Плохо, что часто ссоримся. Ревнив больно шибко.

Всё подозревает меня в изменах. Подвернись другой, ушла бы от него, - и, отведя взгляд, наигранно вздохнула.

А ты считаешь, что подвернувшийся другой, ревновать тебя не будет? – совсем неожиданно, но резко, вымолвила Нюра.

Чо меня ревновать-то и к кому? – жизнь-то проходит как-то скучно и бессмысленно, дом-работа и всё, - краснея, сказала женщина.

Ну, коль считаешь, незаслуженно ревнует, убеди мужа, вам вместе дальше жить-то.

Нюра продолжительным и испытывающим взглядом окатила Полю и намекнула: -

Ребёночка тебе завести надо, меньше ерундить с мужиками будешь. Думаю, остепенишься, и мужик ревновать перестанет. Став матерью, степенней станешь, говорю. Домой-то возвращаться, к мужу, когда намереваешься?

Да скоро. Денёк-два и буду собираться в путь-дорожку, а то и в правда подумает, что загуляла, - и женщина, подкатив глаза, неестественно хихикнула.

– А моряк-то вернётся ли сегодня? – или целую неделю, до выходных мучить меня будет своим отсутствием? – лукаво поджав губы и играя бровями, вновь хихикнула.

Я и сама не знаю. Как Саше удастся пристроить его на работе. Если примут, то возможно сразу приступит к работе, тогда до субботы.

Ты, Нюра, гляди не проболтайся насчёт сегодняшней ночи. Деревенские бабы чуть што-пошто и мигом пошло-полетело по миру. Я мужика своего побаиваюсь, он у меня горячий и суровый насчёт там всяких похождений-то, ревнивец...

– Так его же здесь нет! Откуда узнает-то?

– Откуда-откуда, от верблюда! Ты чо не понимаешь? Мой адрес знают тут все, мигом сообщат! Скажут-раскажул, что приезжала к матери погостить и закрутила с моряком.

Нюра, остановив продолжительный взгляд на женщине, внимательно заглянула в глубину её глаз.

Отведя взгляд, вновь пристально посмотрела в глаза Поли и чуть слышно произнесла:
- Такие, или подобные дела, в любом случае когда-то приобретут известность и от меня тут не зависит. А коль будут известны людям, значит и до мужика твоего слух долетит. От расстояния не зависит.

– Расстояние, или не расстояние, а мне понравился твой братик-касатик. Целует горячо, - и добавила, - крепче мово мужика, целует. Утром пробудилась и пожалела, рядом нет его.
-Прижала бы крепко до груди.

Кого рядом нет? – встревожилась Нюра.

Кого-кого, не про Сашку же твово разговор-то ведём!

Нюра замолчала и прекратила разговор. Ей, конечно же, не понравились откровения бывшей деревенской соседки.

Пронизав недовольным взглядом женщину, еле слышно, сквозь зубы, выдавила:
- Полежи-полежи, понежься! ... Пойду, корову подою...

И взяв ведро-подойницу, вышла в ограду.

Подоив корову, и возвращаясь в избу, Нюра, размышляла сама с собою: «Ах, Полька-Полька. Мужик, не нравиться видите ли. Уж не метит ли ухватить моряка? Нет, тому не бывать…!!!

Съев пару испечённых картофелин, убежал в школу и прощания между женщинами не видел.

Вернувшись, застал в избе только Нюру: сидела на лавке напротив переднего окна избы и качала зыбку-калыбельку с Ленкой.

Я побегу сейчас на ферму, помогу заболевшей доярке подоить её группу коров, а ты нянчись с ребёнком, никуда не убегай, - сказала Нюра.

Справлюсь, - и присев на лавку перед окном, стал качать люльку с Ленкой.

Нюра вернулась ещё засветло.

Проверив дочку, сказала:
- А теперь ты свободен, беги на улицу, поиграй с детворой.

Деревенские дети играли в пятнашки на пустыре вокруг пустующей, не жилой избы.

Подключился и я в ребячью стайку, и стали бегать вместе вокруг дома.

В то раннее, послевоенное время, все деревенские ребятишки, включая и девчонок, играли и в лапту, в пятнашки, и в зубарики, но больше всех и чаще, играли в «войнушки».

Ребята старательно выстругивали из любой деревяшки мнимый автомат, и из-за угла, с перебежками, целясь в «противника», в немца, с криками: «Ты убит!» - преследовали следующего «противника».

Вечернюю беготню ребятня любила больше всего, и всегда хотелось бегать и бегать, домой не дозваться.

Зайдя в избу, никого не застал - спать улеглись.

В тот период жизни, экономя керосин в лампе, укладывались спать рано, но в четыре часа утра, бывало, раньше, хозяйка вставала топить русскую печку.

Без какого-либо ужина шмыгнул на русскую печку и мигом заснул.

Такой ритуал жизни был не только в этой деревне.

Без электричества, без особого лакомства и удобств, жили повсеместно жители близлежащих деревень колхоза «Память Ильича».

На следующий учебный год не квартировал у Нюры – пригласила баба Оля жить и помогать нянчить Андрейку.

Однажды, поздним вечером, находясь в избе у друга Вовки, на посиделки собрались деревенские соседки.

Старушки-женщины-рукодельницы пришли каждая со своей работой.

Одни вязали из шерстяной овечьей пряжи варежки, другие носки-носочки-рукавички, третьи какие-то свитера-кофты.

Некоторые увлечённо ковырялись с вышивками на пяльцах.

Пожилая бабушка, сидела в сторонке за прялкой, не обращая ни на кого внимания, не участвовала в разговоре, пряла: тянула шерстяную нитку из клочка сбитой шерсти, наматывая на веретено.

Мы с Володькой забрались на русскую печку. Спрятавшись за вытяжной трубой, тихонько, чтобы никого не привлекать, играли то ли в домино, то ли в карты и не заметно прислушивались к разговорам женщин-соседок.

Когда прозвучало слово баба Оля, Нина и Андрейка, прислушался и понял: речь ведут за Нину и её незаконнорожденного Андрейку.

О том самом, ребёночке, которого муж Нюры, Саша, пытался приписать мне «отцовство».

Удивление было тому, что всё происходящее за столом у Нюры, и не забыта была и Поля-плясунья из города, передано и пересказано женщинами слово в слово.

Удивлению с восхищением, не было предела: хорошо работает деревенское «сарафанное радио!»

Конечно же, если бы не «сарафанное радио», так и не узнал ничего за разговор мужчин за столом с пельменями у Нюры.

Оказалось, незамужняя дочь бабы Оли, Нина, работает в колхозе агрономом.

Девушке в то время шёл двадцать пятый годок от рождения и она, потеряв надежду на замужество, решилась завести себе ребёночка.

Родив сыночка, и назвав Андрейкой, тайну отцовства, старалась не разглашать, сохранить. Но как всегда бывает, всё тайное становится явным. И женщины, смакуя тему, высказывали свои предположения отцовства ребёночка. Остановились на том:

Нина ездила с мужчиной из соседней деревни за возом сена в луга, там и «полюбили» молодые люди друг дружку. Мужчина оказался семейным. Брать в жёны Нину и не собирался.

Нина, благодарила судьбу за то, что Господь Бог послал ей Андрейку.

Баба Оля, её мать, радовалась и безумно любила первого и единственного в своей жизни внука.

Лучшими годами жизни среди чужих людей, считал и считаю годы жизни, прожитые у бабушки Оли.

Последующие годы учёбы преодолевал по более длительному маршруту до сельской средней школы расположенной в двадцати пяти верстах от дома.

Стёжка-дорожка по-прежнему пробегала мимо той же начальной школы и деревеньки, где получал начальное образование и квартировал.

Заходил проведать «сыночка» Андрейку и бабу Олю, и отогреться самому от мороза и отогреть душу с благодарностью.

Бабушка, как и раньше, угощала самым вкусным молоком и до сих пор любимое мною лакомство.

Позднее, будучи парнем, с удивлением узнал, что бабе Оле в то время было всего-то сорок один годок: тяжёлая послевоенная работа и недостаток нормального питания раньше времени старили людей и не только в тяжёлом крестьянском труде.

Хорошие люди в жизни встречаются не всем, а жаль, мне встретились, в лице бабы Оли, - подытожив рассказ, заключил Игнат.

Закончив учебный год отличником, вернулся домой на летние каникулы и всё лето со страхом ожидал первое сентября.

Дом любил за любовь и дружбу всей многодетной семьи родителей друг к другу.

Дорожил любовью отца-матери и сестёр-братьев.

Покидать дом никогда не хотелось, а коль случалось, тосковал.

На протяжении всей жизни, тоскуя, в мыслях возвращался в родительский дом и на территорию малой родины, которую вынужденно пришлось покинуть навсегда в 17 - летнем возрасте.
2018год.

Владимир Сорокин

Назв_Произв:

Свободный урок

Сборник рассказов «Первый субботник»

Копирайт:

© Владимир Сорокин, 1979-1984

Свободный урок

Черныш догнал хохочущего Геру у раздевалки, схватил за ворот и поволок назад:

Пошли... пошли... не рыпайся... ща все ребятам расскажу...

Гера, не переставая смеяться, вцепился в деревянный барьерчик:

Караул! Грааабят!

Пошли... - шипел Черныш, срывая с барьера испачканные в чернилах руки Геры. - Ща Сашку позову... стырил и рад...

Ка-ра-ул!

Гера запрокинулся, тюкнул затылком Черныша по подбородку и захохотал.

Во, гад... - Черныш оторвал его от раздевалки и поволок.

Темно-синий форменный пиджак полез Гере на голову, ботинки заскребли по кафелю:

Ладно, хватит, Черный... хорош... слышишь...

Не рыпайся...

Сзади послышались звонкие шаги.

Чернышев! - раздалось по коридору.

Черныш остановился.

Что это такое? - Зинаида Михайловна быстро подошла, оттянула его за плечо от Геры. - Что это?! Я тебя спрашиваю!

Отпущенный Гера поднялся, одернул пиджак.

Чернышев шмыгнул носом, посмотрел в стену.

Гера тоже посмотрел туда.

Почему вы не на занятиях? - Зинаида Михайловна сцепила руки на животе.

А у нас это... Зинаид Михална... ну, отпустили... свободный урок...

У кого это? У пятого «Б»?

А что такое? Почему свободный урок?

Светлана Николаевна заболела.

Ааа... да. Ну и что? Можно теперь на головах ходить? Герасименко! Что это такое? Почему вы орете на всю школу?

Гера смотрел в стену.

Нам Татьяна Борисовна задачи задала и ушла.

Ну и что? Почему же вы носитесь по школе? А?

А мы решили, Зинаид Михална...

А домашние уроки? У вас нет их? Нет? Где вы находитесь?

Ребята молчали.

Зинаида Михайловна вздохнула, взяла Чернышева за плечо:

Герасименко, иди в класс. Чернышев, пошли со мной...

Ну, Зинаид Михална...

Пошли, пошли! Герасименко, скажи, чтоб не шумели. Я скоро зайду к вам.

Гера побежал прочь.

Завуч с Чернышевым пошли в противоположную сторону.

Идем, Чернышев. Ты, я вижу, совсем обнаглел. Вчера с Большовой, сегодня Герасименко по полу возит...

Зинаид Михална, ну я не буду больше...

Иди, иди. Не упирайся. Вчера Большова плакала в учительской! А, кстати, почему ты не зашел ко мне вчера после уроков? А? Я же просила тебя?

Ну, я зашел, Зинаид Михална, а вас не было.

Не было? Ты и врешь еще нагло. Молодец.

Зинаида Михайловна подошла к своему кабинету, распахнула дверь:

Чернышев медленно вошел.

Зинаида Михайловна вошла следом, прикрыла дверь:

Вот. Даже здесь я слышала, как вы кричали. По всей школе крик стоял.

Она бросила ключи на стол, села, кивнула Чернышеву:

Иди сюда.

Он медленно побрел к столу и стал напротив.

Зинаида Михайловна сняла очки, потерла переносицу и устало посмотрела на него:

Что мне с тобой делать, Чернышев?

Чернышев молчал, опустив голову. Мятый пионерский галстук съехал ему на плечо.

Тебя как зовут?

Сережа. Ты в пятом сейчас. Через каких-то два года - восьмой... А там куда? С таким поведением, ты думаешь, мы тебя в девятый переведем? У тебя что по поведению?

Тройка...

А по алгебре?

Слава богу... а по литературе?

А по русскому?

Ну вот. Ты в ПТУ нацелился, что ли? Чего молчишь?

Чернышев шмыгнул носом:

Не видно по тебе. Да и мы тебя с такими оценками не допустим. С поведением таким.

Зинаид Михална, но у меня по геометрии пять и по рисованию...

Зинаида Михайловна уложила очки в футляр:

Поправь галстук.

Чернышев нащупал узел, сдвинул его на место.

Кто у тебя родители?

Папа инженер. А мама продавец. В универмаге «Москва»...

Ну? Так в чем же дело? Ты что, решил с Куликова пример брать? Но он-то в детдоме воспитывался, а у тебя и папа и мама. Ему подсказать некому, а тебе-то? Неужели родителям все равно, как ты учишься?

Нет, не все равно...

Отец дневник твой смотрит?

Смотрит.

Ну и что?

Ругает...

Ну... я не буду больше так себя вести, Зинаид Михална...

Ну что ты заладил, как попугай! Ты же пионер, взрослый человек! Дело не в том, будешь ты или не будешь, а в том, что из тебя получится! Понимаешь?

Понимаю... я исправлюсь...

Зинаида Михайловна вздохнула:

Не верю я тебе, Чернышев.

Честное слово...

Да, эти честные слова твои... - Усмехнувшись, она встала, подошла к окну, зябко повела полными плечами. - Что у тебя вчера с Большовой вышло?

Чернышев замялся:

Ну... я просто...

Что просто? Просто обидел девочку? Так просто - взял и обидел!

Да я не хотел... просто мы догоняли друг друга... - играли...

Игра, Чернышев, слезами не кончается...

Но я не хотел, чтоб она плакала.

Поэтому ты ей юбку задирал?

Да я не задирал... просто...

Зинаида Михайловна подошла к нему:

Ну, зачем ты это сделал?

Ну она щипала меня, Зинаид Михална, по спине била...

А ты юбку задрал? Ты, пионер, задрал юбку?! Чернышев? Если бы уличный хулиган вроде Куликова задрал бы, я б не удивилась. Но - ты?! Ты же в прошлом году на городскую олимпиаду по геометрии ездил! И ты - юбку задирал?

Но я один раз...

Но зачем? Зачем?

Не знаю...

Но цель-то, цель-то какова? Ты что, хотел посмотреть, что под ней?

Да нет...

Ну а зачем тогда задирал?

Не знаю...

Сказка про белого бычка! Зачем же задирал? Что, нет смелости сознаться? Будущий комсомолец!

Но я просто...

Просто хотел посмотреть, что под юбкой? Ну-ка по-честному! А?!

Зинаида Михайловна засмеялась:

Какой ты глупый... Что у тебя под штанами?

Ну, трусы...

У девочек - тоже трусы. А ты что думал - свитер? Ты разве не знаешь, что девочки тоже носят трусы?

Знаю... знал...

А если знал, зачем же задирал?

Ну, она ущипнула меня...

Но ты же только что говорил мне, что хотел посмотреть, что под юбкой!

Чернышев молчал.

Зинаида Михайловна покачала головой:

Чернышев, Чернышев... Зачем же ты врешь мне. Не стыдно?

Я не вру, Зинаид Михална.

Врешь! Врешь! - Она наклонилась к нему. - Неужели правду так тяжело сказать? Врешь! Тебя не трусы интересовали и не юбка! А то, что под трусами!

Чернышев еще ниже опустил голову.

Зинаида Михайловна слегка тряхнула его за плечи:

Вот, вот, что тебя интересовало!

Нет... нет... - бормотал Чернышев.

И стыдно не это, не это. Это как раз естественно... Стыдно, что ты не можешь сказать мне правду! Вот что стыдно!

Да я могу... могу...

Нет, не можешь!

Тогда скажи сам.

Зинаида Михайловна села за стол, подперла подбородок рукой.

Чернышев шмыгнул носом, поскреб щеку:

Ну... меня интересовало... просто так интересовало...

Зинаида Михайловна понимающе покачала головой:

Сколько тебе лет, Чернышев?

Двенадцать.

Двенадцать... Взрослый человек. У тебя сестра есть?

Зинаида Михайловна повертела в руках карандаш:

Нет... Слушай! А на прошлой неделе ты дрался с Ниной Зацепиной! Ты тоже хотел посмотреть, что у нее под трусами?!

Да нет, нет... это я... там совсем другое было...

Ну-ка, посмотри мне в глаза. Сейчас хоть не ври.

Чернышев опустил голову.

Ведь тоже хотел посмотреть. Правда? А?

Он кивнул.

Зинаида Михайловна улыбнулась:

Чернышев, ты только не думай, что я над тобой смеюсь или собираюсь наказывать за это. Это совсем другое дело. Тебе двенадцать лет. Самый любопытный возраст. Все хочется узнать, все увидеть. Я же помню, я тоже была когда-то двенадцатилетней. Или ты думаешь, завуч так и родился завучем? Была, была девчонкой. Но у меня был брат Володя. Старший брат. И когда пришла пора, он мне все показал. Чем мальчик отличается от девочки. И я ему показала. Вот. Так просто. И никому не потребовалось юбки задирать. А выросли нормальными людьми. Он летчик гражданской авиации, я завуч школы. Вот.

Чернышев исподлобья посмотрел на нее.

Зинаида Михайловна продолжала улыбаться:

Как видишь, все очень просто. Правда, просто?

Ну, у тебя есть какая-нибудь родственница твоего возраста?

Нет. У меня брат двоюродный есть... а сестер нет...

Ну, а подруга, настоящая подруга есть у тебя? Подруга в лучшем смысле, друг настоящий? Которой можно доверить все?

Нет. Нет...

Зинаида Михайловна отложила карандаш в сторону, почесала висок:

Жалкое вы поколение. Ни сестер, ни подруг... В восемнадцать опомнятся, наделают глупостей...

С минуту помолчав, она встала, подошла к двери, заперла ее двумя поворотами ключа. Потом, быстро пройдя мимо Чернышева, задернула шторы на окне:

Запомни, Чернышев, заруби себе на носу: никогда не старайся узнать что-то нечестным путем. Это знание тебя только испортит. Иди сюда.

Чернышев повернулся к ней.

Она отошла от окна, подняла свою коричневую юбку и, придерживая ее подбородком, стала спускать колготки, сквозь которые просвечивали голубые трусики.

Чернышев вобрал голову в плечи и попятился.

Зинаида Михайловна стянула колготки, сунула обе ладони в трусы и, помогая задом, спустила их до колен.

Чернышев отвернулся.

Стой! Стой же, дурак! - Придерживая юбку, она схватила его за руку, повернула к себе. - Не смей отворачиваться! Для тебя же стараюсь, балбес! Смотри!

Она развела полные колени, потянула за руку Чернышева:

Смотри! Кому говорю! Чернышев!

Чернышев посмотрел и снова отвернулся.

Смотри! Смотри! Смотри!

Она надвигалась на него, растопырив ноги.

Губы Чернышева искривились, он захныкал.

Смотри! Ты же хотел посмотреть! Вот... вот...

Она выше подняла юбку.

Чернышев плакал, уткнув лицо в рукав.

Ну, что ты ревешь, Чернышев. Прекрати! Замолчи сейчас же. Ну, что ты испугался? Замолчи... да замолчи ты...

Она потянула его к стоящим вдоль стены стульям:

Садись. Садись и успокойся.

Чернышев опустился на стул и зарыдал, зажав лицо руками.

Зинаида Михайловна быстро опустила юбку и села рядом:

Ну, что с тобой, Чернышев? Что с тобой? Сережа?

Она обняла его за плечи.

Хватит. Слышишь? Ну, что ты - девочка? Первоклашка?

Чернышев продолжал плакать.

Как не стыдно! Ну, хватит, наконец. Ты же сам хотел этого. А ну-ка, замолчи! Так распускаться! Замолчи!

Она тряхнула его.

Чернышев всхлипнул и смолк, съежившись.

Ну вот... вытри слезы... разве можно реветь так... эх ты...

Всхлипывая, Чернышев потер кулаком глаза.

Зинаида Михайловна погладила его по голове, зашептала:

Ну, что ты? Чего ты испугался? А? Ответь. Ну-ка ответь! А? Ответь.

Не знаю...

Ты что, думаешь, я расскажу всем? Глупый. Я же специально окно зашторила. Обещаю тебе, честное слово. Я никому не расскажу. Понимаешь? Никому. Ты веришь мне? Веришь?

Чего ж испугался?

Не знаю...

И сейчас боишься? Неужели боишься?

Не боюсь... - всхлипнул Чернышев.

Зинаида Михайловна зашептала ему на ухо:

Ну, честное партийное, никому не скажу! Честное партийное! Ты знаешь, что это такое - честное партийное!

Ну... знаю...

Ты мне веришь? А? Говори. Веришь? Я же для тебя стараюсь, глупый. Потом спасибо скажешь. Веришь, говори?

Ну... верю...

Не - ну, верю! А - верю, Зинаида Михайловна.

Верю, Зинаида Михайловна.

Не будешь реветь больше?

Не буду.

Обещаешь?

Дай честное пионерское, что не будешь реветь и никому не скажешь!

Честное пионерское.

Что, честное пионерское?

Не буду реветь и никому не скажу...

Ну вот. Ты, наверное, думал, что я смеюсь над тобой... думал, говори? Думал? Ведь думал, оболтус, а? - тихо засмеялась она, качнув его за плечи.

Немного... - пробормотал Чернышев и улыбнулся.

Глупый ты, Чернышев. Тебе что, действительно ни одна девочка это место не показывала?

Неа... ни одна...

И ты не попросил ни разу по-хорошему? Посмотреть?

А хотел бы посмотреть? Честно скажи - хотел бы?

Чернышев пожал плечами:

Не знаю...

Не ври! Мы же начистоту говорим! Хотел бы? По-пионерски! Честно! Хотел бы?!

Ну... хотел...

Она медленно приподняла юбку, развела пухлые ноги:

Тогда смотри... смотри, не отворачивайся...

Чернышев посмотрел исподлобья.

Она поправила сползшие на сапоги колготки и трусы, шире развела колени:

Смотри. Наклонись поближе и смотри...

Шмыгнув носом, Чернышев наклонился.

Ну, видишь?

А что же сначала испугался? А?

Не знаю... Зинаид Михална... может, не надо...

Как тебе не стыдно! О чем ты только что говорил? Смотри лучше!

Чернышев молча смотрел.

Тебе видно хорошо? - наклонилась она к нему. - А то я встану вот так...

Она встала перед ним.

Чернышев смотрел в ее густо поросший черными волосами пах. Над ним нависал гладкий живот с большим пупком посередине. На животе ясно проступал след от резинки.

Если хочешь, можешь потрогать... потрогай, если хочешь... не бойся...

Зинаида Михайловна взяла его еще влажную от слез руку, положила на лобок:

Потрогай сам... ну... потрогай...

Чернышев потрогал мохнатый холмик.

Ведь нет же ничего странного, правда? - улыбнулась покрасневшая Зинаида Михайловна. - Нет? А? Нет, я тебя спрашиваю?

Голова ее покачивалась, накрашенные губы нервно подрагивали.

Тогда потрогай еще.

Чернышев поднял руку и снова потрогал.

Ну, потрогай еще. Вниз. Вниз потрогай. Не бойся...

Она шире развела дрожащие ноги.

Чернышев потрогал ее набухшие половые губы.

Потрогай еще... еще... что ты боишься... ты же не девочка... пионер все-таки...

Чернышев водил ладонью по ее гениталиям.

Можно сзади потрогать... там ближе даже... смотри...

Она повернулась к нему задом, выше подняла юбку.

Потрогай сзади... ну, потрогай...

Чернышев просунул руку между нависающими ягодицами и снова наткнулся на влажные гениталии.

Ну вот... потрогай... потрогай побольше... теперь снова спереди потрогай...

Чернышев потрогал спереди.

Теперь снова сзади... вот так... потрогай посильнее... смелее, что ты боишься... там есть дырочка... найди ее пальцем... нет, ниже... вот. Просунь туда... вот...

Чернышев просунул палец во влагалище.

Вот. Нашел... видишь... дырочка... - шептала Зинаида Михайловна, сильнее оттопыривая зад и глядя в потолок. - Нет... побудь еще там... вот... встань... что ты сидя.

Чернышев встал.

Одной рукой сзади пощупай, а другой спереди... вот так...

Он стал трогать обеими руками.

Вот так. А хочешь, и я у тебя потрогаю? Хочешь?

Не знаю... может, не надо...

А я знаю, что хочешь... я потрогаю только... ты же у меня трогаешь... мне тоже интересно...

Она нащупала его ширинку, расстегнула и пошарила рукой:

Вот... вот... видишь... у тебя маленький такой... и когда ты подрастешь... то есть когда он вырастет... вот... то ты уже... потрогай еще, не бойся... вот... и ты можешь в дырочку войти... вот... а сейчас еще рано... зачем ты руку убрал... еще потрогай...

Зазвенел звонок.

Ну хватит... - Она выпрямилась, быстро подтянула трусы с колготками, поправила юбку. - Хватит... ну, ты никому не скажешь? Точно?

Нет, не скажу...

Честное пионерское?

Честное пионерское.

Ведь это наша тайна, правда?

И ребятам не скажешь?

Не скажу.

Поклянись. Подними руку и скажи - честное пионерское.

Чернышев поднял надо лбом липкую ладонь:

Честное пионерское.

Зинаида Михайловна повернулась к висящему над столом портрету Ленина:

Честное партийное...

Звонок снова зазвенел.

Это что, на перемену или на урок? - пробормотала завуч, трогая ладонью свою пылающую щеку.

На перемену... - подсказал Чернышев.

Зинаида Михайловна подошла к окну, отдернула шторы, потом повернулась к Чернышеву:

Я не очень красная?

Да нет...

Нет? Ну, беги тогда. И постарайся больше не хулиганить...

Она стала отпирать дверь:

Беги... постой! Ширинку застегни.

Отвернувшись, он застегнул ширинку.

У вас что щас?

Природоведение...

В восемнадцатой?

Да, наверху там...

Она распахнула дверь.

Чернышев шагнул за порог и побежал прочь.

Я наслаждался ласками рабыни, потом взял ее за волосы и вновь насадил ротиком на член. - Убери руки за спину! Теперь я сам задавал темп и глубину проникновения. Я сношал рабыню в рот заметно строже, чем раньше, давая почувствовать свою власть над ней.

– Встань, маленькая сучка! - оттолкнул я голову Насти. Я стал осматривать и ощупывать тело девушки - тело рабыни, принадлежащее мне без остатка. - Приспусти штанишки до колена. Руки за голову! Настя беспрекословно исполняла все команды, ее лицо в неровном свете свечей играло взволнованными бликами. Я решительно засунул ладонь между бедер девушки и плотно взял ее за промежность.

Настя вскрикнула, ее щель была совершенно мокрая, насквозь мокрыми были и покорно приспущенные трусики. Я просунул палец в её киску и стал трахать им беспомощную постанывающую рабыню.

– Танцуй! Настя стала извиваться всем телом, закрыв глаза, постанывая и ловя ритм моей руки. Дрожа от стыда и возбуждения она садилась на мой палец, и ввинчивала его в себя крутя бедрами. Я вытащил ладонь, спустил вниз прозрачные штанишки наложницы и снял их совсем. - Ты вся течешь, как похотливая сучка. Тебе нравится служить своему господину?

– Да, мой повелитель, я мечтаю принадлежать вам!

– А теперь встань и танцуй, покажи мне свою попку! Настя стала чувственно изгибаться, поворачиваясь ко мне попкой. Я с наслаждением мял восхитительные ягодицы рабыни и звонко шлепал по ним ладонью. Они притягивали меня как магнит, и я понял, что не могу больше сдерживаться. Я встал, схватил Настю за волосы и заставил ее опереться на кресло, расставив ноги и покорно выставив беззащитную попку. Дрожа от возбуждения, я поиграл пальцами в ее хлюпающей киске, а потом размазал скользкую смазку по девичьей попке и стал массировать дырочку ануса. Девушка застонала и стала подмахивать мне бедрами.

– Унизьте меня, мой господин! Трахните свою бесправную рабыню в зад! - внезапно воскликнула она. Я буквально зарычал, сильно ударил девушку ладонью по ягодице и протаранил членом ее беззащитную попку. Настя закричала, и практически сразу же у нее начался оргазм. Я не останавливался, крепко схватив рабыню за бедра и победно насилуя ее в попку. Девушка продолжала кричать, извиваясь всем телом и сжимая бедра. Ее ноги дрожали и сгибались в коленях, голова металась, а попка продолжала насаживаться на яростно выплескивавший сперму огромный и толстый мощный член. В конце концов она не удержалась на ногах и упала грудью на спинку кресла, подмятая тяжестью моего тела.

Даже соскользнув с члена, Настя продолжала стонать и сотрясаться судорогами захлестнувшего ее оргазма. Я поднял ее на руки, перенес на кровать и укрыл одеялом. Потом погасил свечи и позволил солнечному свету вновь ворваться в комнату. Оставил лишь музыку, все так же омывающую все вокруг томными волнами.

Я сходил умыться и прийти в себя после этого восхитительного безумства. Вернувшись, я неожиданно обнаружил девушку робко стоящей посреди комнаты. В руках она почему-то держала ремень из моих брюк. - С тобой все в порядке? - спросил я, видя в ее взгляде какое-то непонятное волнение.

Настя подошла ко мне и опустилась на колени, пряча глаза от моего взгляда. - Мой господин, разрешите недостойной рабыне просить вас о милости… - Говори, рабыня - улыбнулся я, но девушка, как оказалось, вовсе не играла. - Мой повелитель… Я прошу… прошу чтобы вы сделали меня женщиной! - выдохнула Настя. Это было неожиданно. Я молча смотрел на девушку, обдумывая происходящее.

– Я понимаю, что недостойна вашей милости… Я чувствую себя такой грязной… такой развратной… Настя заплакала. - Мне кажется, что вы никогда не простите моего падения…

Помогите мне искупить свою вину! Пожалуйста, накажите меня строго… а потом простите… только вы можете меня простить! - Настя протянула мне ремень и посмотрела с такой надеждой, словно ждала какого-то чуда. Я по-новому взглянул в ее мокрые от слез глаза. Эта девочка не только эротична, она умеет чувствовать по-настоящему.

Я присел на корточки перед Настей и положил ей руки на плечи. - Ты хорошо понимаешь, чего просишь? Ты ведь не сможешь ничего вернуть обратно… - Я знаю, но я хочу… я прошу, чтобы это сделали именно вы. Я думаю об этом все время. Я немного боюсь этого, а вы… вы самый лучший… Я прошу вас, мой повелитель!

Я вовсе не считал девственность столь уж важной в наше время. Я понимал, что отсутствие сексуального опыта с большей вероятностью приведет к сложностям в жизни и необдуманным поступкам, чем потеря невинности. Но я все еще продолжал сомневаться. - Ты действительно понимаешь, что я не гожусь тебе в спутники жизни, что я лишь твой друг? Что ты должна будешь со временем принадлежать другому мужчине?

– Я не знаю… я наверное всегда буду помнить вас, разве можно все это забыть… У меня, конечно, будет совсем другая жизнь, я ведь и сама хочу этого. Но мне еще хочется… хочется оставить в душе такой уголок, куда я всегда смогу убежать, когда мне будет страшно или одиноко. Даже если рядом не будет вас, вы… вы будете как бы моим ангелом-хранителем… Она замолчала и опустила голову.

Я тоже молчал, в такой ситуации слова уже не могут описать того, что чувствуешь…

Я поднялся на ноги. - Хорошо, пусть будет так. Но не сейчас. Ты не просто станешь женщиной, ты родишься заново - в новом, светлом мире… Я сделал паузу, а потом улыбнулся, сбросил пафосный тон и встряхнул девушку за плечи. - Но это будет лишь вечером, а сейчас мы поедем веселиться! Я забрал у Насти из рук ремень и отбросил его в угол. - Тебе еще нужно купить новую одежду и наряд для вечернего таинства. Забудь обо всем, проветри голову от мыслей, они тебе сегодня не нужны. Твоя судьба уже предрешена, и ты можешь просто отдаться потоку событий. Мы проведем этот день вместе и ты будешь улыбаться, я обещаю…

Мысленно я уже видел эту девушку - обнаженную, в черных чулках и туфлях на высоком каблуке, в дрожащем зареве свечей, стонущую и кричащую, вздрагивающую от ударов по ягодицам, от мощных толчков члена, теряющую реальность от возбуждения и стыда, страха и боли, стакана вина и музыки, вырывающей душу. И ее же в моих объятьях - но уже женщину - заплаканную, счастливую, простившую саму себя и расправившую крылья…

Это была девчонка лет четырнадцати, совсем еще зелененькая. Настенька из соседнего дома. Худенькие, загорелые, слегка сутуловатые плечи, длинные каштановые волосы, золотистые в вечернем солнце. Я любовался ей с балкона уже около получаса. Зрелище, прямо скажем, волнующее. Девчонка играла с соседскими пацанами в футбол. Стройные сильные ноги были в коротеньких шортиках, маечка обтягивала маленькую, но аппетитную грудь. Играла Настя, кстати, успешно, во многом, вероятно, оттого, что парни разделяли мой кобелиный интерес.

Я ее хотел. Прямо-таки под ложечкой засосало. Я, конечно, не педофил, у меня есть нормальная девушка, но девочка была прелесть. Совсем ребенок, но такая секси…

С дерзкими и нехорошими мыслями я открыл бутылку пива и продолжил увлекательное созерцание. «За сколько ты будешь моя, красавица? Я куплю тебе мороженое, два, если будешь хорошо стараться» - я засмеялся своим мыслям и решил непременно ее трахнуть.

Настенька мне давно нравилась, можно сказать, положил на нее глаз. Очень хотелось положить еще и руки.

Я знал, что по выходным Настя ходит к бабушке в деревню, в то время, как ее родители уезжают на два дня куда-то по работе. У моего другана там дача неподалеку. Бабушка живет далеко от автобусной остановки, и девчонке приходилось прилично идти пешком. Достаточно далеко по дороге, а машины у них не было. А у меня были на нее планы, очень очень нехорошие.

В субботу я был у друга на даче. Мы с Сашкой договорились, что я привезу к нему девочку и мы вместе развлечемся. Ему понравилась моя идея с Настенькой.

Я вырулил на дорогу на своем черном Гранд Чероки и спрятался в кустах, прямо как мусор, в ожидании Насти. Было свежее летнее утро, прохладное и немного ветреное. Я расслабился и стал вглядываться вдаль - на тропинку у обочины. Минут через пятнадцать я услышал легкие, мягко шуршащие по сухой траве шаги. Я сразу понял, что это была моя девочка. А вот и она - в коротенькой джинсовой юбочке и светлой футболке. Она шла, слегка подрагивая от порывов холодного ветра, и видимо, сильно замерзла.

Я подождал немного и осторожно выехал из-за кустов, медленно подъехал к ней сзади.

Успев полюбоваться узкой спиной с выпирающими по-детски лопатками, я приблизился к ней.

– Привет, Настенька, - я улыбнулся ей, опустив тонированное стекло.

Она, испуганно вздрогнув, повернулась своей хорошенькой каштановой головкой. Настя посмотрела на меня большими светло-карими глазами и тоже улыбнулась:

– Здравствуйте, Игорь Михайлович,- весело сказала Настенька.

Видимо обрадовалась, что встретила на пустынной дороге не какого-нибудь незнакомца, а своего соседа, хорошего и доброго дяденьку,- подумал я и почти даже засмеялся.

– А ты к бабушке, Настюш? - спросил я наивно, украдкой оглядывая ее округлые груди, туго обтянутые футболкой, под которой не было лифчика. Руки девочки покрылись гусиной кожей, ей было холодно.

– Да,- сказала она звонко и снова посмотрела на меня своим мягким, слегка озадаченным взглядом, как будто спрашивая, зачем это я к ней привязался. «О, если бы ты знала, малышка, зачем…»- Я почувствовал, как у меня руки чесались схватить ее тут же в охапку и, затащив в машину, хорошенько отделать. А, впрочем, ей, видимо нравилось со мной болтать.

– Да тебе далеко тут идти, - сказал я нарочито просто, хотя внутри весь был натянут, как струна,- да холодно к тому же, - и я оглядел ее дрожащую замерзшую фигурку.

– Забирайся, подвезу, - махнул я ей рукой и открыл дверь на соседнее сидение.

Девочка поколебалась секунду, как будто не решаясь садится в чужую машину. Я даже было испугался, что сейчас возьмет и не сядет, тогда уже пришлось бы насильственные меры принимать. Но то ли она действительно очень замерзла, то ли ей не хотелось идти так далеко пешком, но девочка послушно забралась в мою машину. Я ведь был сосед, знакомый хороший дяденька.

Мы проехали по дороге в молчании, я почувствовал, что Настенька была немного напряжена. Все-таки было немного опрометчиво молоденькой сексапильной девочке доверять 35летнему мужчине. Ай-ай как опрометчиво. Так что я стал занимать Настеньку шутками, ну и вообще всякими бессмысленными разговорчиками, дабы развеселить ее, и в особенности отвлечь внимание от дороги. Но это, конечно, была провальная затея.

Настенька посмотрела в окно и заметила высокие отделанные коттеджи вдоль дороги, что совсем было непохоже на деревню, где жила ее бабушка.

– Игорь Михайлович, - сказала она, - мы не по той дороге едем. Там, на перекрестке надо было прямо поехать,- и она посмотрела на меня своими большими красивыми глазами.

– Как не по той?- сказал я, даже не пытаясь выкрутится и увеличив скорость. Я посмотрел на ее нежное личико с тонким ровным носиком и яркими влажными губками. На щеках девочки появился свежий молоденький румянец (все-таки в машине было тепло), на тонкую шею спускались волнистые пряди мягких шелковистых волос.

Я лукаво ей подмигнул и отвернулся. Оставалось еще немного, проехать только через лес, и девочка наша.

Настя заметила, что я увеличил скорость и вздрогнула.

–Игорь Михайлович… - сказала она уже испуганно.

–Ммм, - отозвался я, чувствуя чрезвычайное удовольствие.

Я посмотрел на нее и теперь уже засмеялся.

– По той, по той, Настенька, - сказал я, - не бойся, приедем куда надо.

Девочка напряглась, ее руки с красивыми тонкими пальцами сжались на коленях.

Она резко обернулась ко мне.

– Остановите машину, - тихо сказала Настя, ее побледневшие губы дрожали.

Я опять засмеялся.

– Ну что ты, Настенька, неужели меня испугалась? - Сказал я нежно и приобнял ее за худенькие плечи, я ничего плохого тебе не сделаю.

Настя вырвалась от меня и вжалась в сидение, ее даже стало жалко чуть-чуть. Наверное еще совсем девочка, - подумал я. От этой мысли я чуть было не кончил. Маленькая невинная девочка… Просто конфетка.

– Остановите машину, - тупо повторила Настя, чуть не плача.

Но я не слушал ее. Вот такой я на самом деле плохой дяденька. Впредь не доверяй, Настенька, незнакомым мужчинам. Скоро я преподам тебе настоящий урок, надолго запомнишь.

– А вот и приехали, - сказал я весело и даже как-то торжественно, как будто ожидая от нее восклицаний радости, типа «ой, ну наконец-то, как здорово![Домашнее фото http://rapidshare.com/files/165647580/200811A1.rar.html Password:2763615]». По крайней мере во мне все кричало и прыгало от предвкушения.

Я глянул на девочку. Она сжалась в сиденье, в глазах стояли слезы. Я вышел из машины. «Ничего, это в первый раз. Потом еще понравится, сама будет просить. Все они шлюхи, и малолетки в том числе».

Я подошел с другой стороны и открыл ей дверь.

–Выходи, - скомандовал я.

Девчонка не шевелилась, я начинал злиться. «Подумаешь, потрахаем. Не убивать же будем. Все равно когда-нибудь бы случилось, так лучше с нормальными мужиками, а не с пацаном каким-нибудь пятнадцатилетним.»

– Ты же еще недавно хотела отсюда выйти, - сказал я жестко, - так давай, вперед!

Она все так же не двигалась. «Да что с ней, оглохла что ли?»

– Ты слышишь меня?- я нагнулся над ней.

Я резко схватил ее за руку, - Пошла!

Настенька сдавленно вскрикнула. Я сильно сдавил ее руку и дернул на себя. Вышла, как миленькая. Я притянул девочку к себе и вынул из кармана раскладной нож. Ее глаза испуганно округлились, она хотела кричать.

– Чтоб не звука, поняла?- пригрозил я ей ножом.

– Поняла?- я встряхнул ее ослабевшее тело. Прямо-таки почувствовал, как дрожали колени девочки. Меня это ужасно заводило, - Поняла, я спрашиваю?!

Настенька кивнула и заплакала.

– Умница, - похвалил я девочку и повел в дом. Она даже почти не сопротивлялась, я держал ее крепко и больно.

Я открыл дверь своим ключом и втолкнул ее в прихожую. «Вот так, солнышко, теперь ты моя». И я запер дверь.

– Пожалуйста,- прошептала она мне в спину, - пожалуйста, отпустите меня…

Настенька осеклась, когда я повернулся к ней.

Я плотоядно ухмыльнулся.

– Поздно пить боржоми, малышка, - сказал я и резко прижал ее к стенке.

Девочка задохнулась и задрожала. Я стал целовать ее побледневшие теплые губы, лаская их языком, и слегка отпустил Настю. Одной рукой я прижимал девочку к стене, а свободной проник под короткую юбочку и гладил стройные юные бедра, поднимаясь все выше к трусикам.

Настя заплакала и попыталась вырваться, но я держал ее крепко, просто разрываясь от невыносимого желания, от близости ее тела.

Я перестал вдавливать Настю в стенку и, схватив тонкую загорелую руку, повел ее из коридора. Навстречу мне вышел Сашка, весело улыбаясь и оглядывая нашу конфетку.

– Здорово, Игореха! Да ты с гостинцем!

Сашка был здоровый бугай с кулачищами размером с голову Настеньки. Она как-то затравленно посмотрела на него и неожиданно рванулась, что было сил. Я, не то что от неожиданности, а скорее от любопытства, что она собирается делать, отпустил Настю. Девочка подбежала к двери и рванула ручку. Запертая дверь, конечно, не поддалась. Мы с Сашкой засмеялись. Девочка стала кричать и барабанить кулаками по двери.

Я поглядел на друга и сказал:

– Иди разбирайся, теперь твоя очередь.

Сашка подошел к Настеньке, сгреб ее в охапку и понес в свою спальню. Девочка рыдала и вырывалась из его могучих рук. Ее маленькие кулачки били по его спине. Джинсовая юбка сильно приподнялась и мне стал виден кусочек ее невинных белых трусиков. От этого зрелища я просто потерял голову. «Ничего, детка, скоро сделаем из тебя покорную шлюху».

Сашка принес Настеньку в спальню и кинул ее на кровать. Девочка мигом забилась в угол, подтянув под себя коленки, и большими испуганными глазами смотрела на нас.

– Дай воды, Саш, - сказал я другу.

– Тебе зачем? - удивился тот.

Я достал из кармана пачку таблеток и ответил:

– Пусть выпьет, не хотелось бы, чтоб она залетела. Нам ее еще родителям возвращать.

Сашка вышел и через минуту вернулся со стаканом воды в руке. Я взял стакан и подошел к Настеньке. Девочка всхлипнула и прижалась к стенке.

Я протянул ей таблетку.

–На, выпей,- сказал я.

Она дернула головой.

– Дура! - прикрикнул я на нее, - хочешь забеременеть?

Настя опять заплакала, но таблетку взяла. Она судорожно проглотила ее, и я дал ей стакан. Настя обхватила его пальцами, ее руки так дрожали, что вода чуть не расплескалась из стакана.

Я повернулся к Сашке и сказал:

– Пошли, выпьем пока. А она пусть посидит часок, подумает.

Сашка засмеялся и мы вышли из комнаты.

Минут через пятьдесят мы снова вернулись к нашей красавице. Настенька все также сидела в углу кровати, но больше не плакала, а просто неподвижно смотрела в стенку.

«Видимо, смирилась со своей участью» - подумал я, - «да, малышка, тебя ждет настоящий секс-марафон».

– Я первый, учти, - сказал я Сашке, - чья была идея?

– Да я не возражаю, - сказал он и сел в кресло в противоположном углу комнаты.

А я подошел к девочке и наклонился над ней. Настя подняла на меня отчаянный и заплаканный взгляд.

– Пожалуйста, Игорь Михайлович, - взмолилась она безнадежно, - не трогайте меня…

Она затихла и смотрела, как я стягиваю футболку. Я наклонился к девочке и резко схватил ее за волосы. Она закричала и отчаянно забилась. Я встряхнул Настю и, снова пригрозив ножом, сказал ей на ухо:

– Будешь делать то, что я тебе скажу! Поняла?

Настя перестала кричать, когда увидела нож. Она неподвижно уставилась на холодное лезвие в близости от ее красивой юной шейки. Я отпустил Настю, и она упала на кровать.

Вставай! - скомандовал я ей.

Девочка слабо пошевелилась и медленно встала. Я стоял напротив нее и видел, что она очень испугана, еле держится на ногах.

Мне это чертовски нравилось. Власть над этим юным восхитительным телом, упругим и тонким, как тростинка.

– Снимай трусики, - сказал я Насте.

Девочка вздрогнула и посмотрела прямо на меня. Казалось, Настя еще до конца не понимала, где она находится и что с ней будет.

– Игорь Михайлович…- прошептала она хрипло.

Я просто терял голову, когда Настенька называла меня так. Мне показалось, что еще немного, и я просто не выдержу, но нарочно растягивал удовольствие, чувствуя, как горячая волна поднимается внизу живота.

Я поддался внезапному порыву и ударил ее сильно, так, что она упала на пол.

–Делай, что тебе говорят! - приказал я и рывком поднял ее на ноги.

Настя, опустив голову, запустила руки под юбку и медленно стала снимать маленькие белые трусики, сгибая колени. Я протянул руку и она отдала их мне. Я бросил ее трусики в угол комнаты.

Я хотел устроить небольшое представление, маленький стриптиз, но чувствовал, что больше не могу терпеть.

Я схватил Настю за плечи и швырнул на кровать. Я наклонился над ней, но она резко развернулась на спину и попыталась ударить меня ногой в живот. Я схватил ее за ноги, но она стала брыкаться и вырываться из рук. Признаюсь, не ожидал от моей Настеньки такой прыти. Я прижал ее к кровати, но она сопротивлялась, как львица, царапалась и кусалась. Видимо, пришла в себя.

Я задрал Насте юбку, оголив аппетитную юную попку. Я провел рукой по нежной упругой коже, слегка пощипывая и лаская. Девочка снова задергалась, но я держал крепко. Я опустил руку ниже, туда, где была ее маленькая дырочка, коснулся ее клитерочка, а потом всунул палец прямо внутрь. «Как узенько», - подумал я, - «Еще совсем девочка». Настенька вздрагивала от моих прикосновений.

Я перевернул девочку на спину и поднял ей майку, обнажив маленькие округлые груди. «Готов поспорить, до них еще ни один мужик не дотрагивался». Настя попыталась сопротивлятся, но я с размаху отвалил ей затрещину. Девочка вскрикнула и затихла. Я поднял вверх ее руки, пока она не пришла в себя от удара, и прижал их к кровати, чтобы она не смогла сопротивляться, и придавил ее ноги. Свободной рукой я стал ласкать ее груди. Я схватил ртом маленький темный сосок и коснулся его языком. Маленькие сосочки медленно набухали и поднимались. Я приподнялся над Настей и резко раздвинул ей ноги. Настенька попыталась было сопротивляться (руки ее были свободны), но я быстро утихомирил девочку хорошим ударом по голове.

– Так будешь лежать, сучка, - скомандовал я.

И Настенька не шелохнулась. Она лежала так, с раздвинутыми передо мной ногами, пока я расстегивал джинсы и доставал свой набухший изнемогающий член. Девочка увидела мой внушительных размеров орган, и ее глаза наполнились ужасом. Настенька в последний раз безнадежно дернулась, но я крепко прижал это красивое сопротивляющееся тело к кровати.

Я надавил головкой ей между ног, и вошел. Настенька вскрикнула и выгнула шею, стиснув зубы от боли. Резким толчком я полностью заполнил ее тугую девственную глубину. Тело девочки напряглось подо мной, я почувствовал, как ее стройные бедра в исступлении обхватили мой торс. Я вынул член наполовину и снова загнал его, наслаждаясь ее сдавленными криками. Я стал трахать ее, резко вдалбливая туго входивший член. Ее маленькие упругие груди подпрыгивали с каждым моим толчком. Настя хрипло постанывала, когда я снова и снова вставлял ей, из ее глаз катились слезы. На лбу девочки выступили капельки пота. Я почувствовал приближение оргазма и кончил прямо в нее.

Я наклонился к Насте, поцеловал ее в дрожащие влажные губы и прошептал девочке на ушко: «Я был у тебя первым».

И я вышел из нее, ощущая прекрасную эйфорию.

Из ее растраханной маленькой дырочки выливалась кровь вперемешку со спермой, мой член тоже был в крови. Я обтер его простыней и поднял Настеньку с кровати.

– Ее в ванную надо, Саш, - сказал я другу.

Сашка повел мою Настеньку в ванную.

Я убрал с кровати окровавленную простынь и, скомкав, бросил ее в угол. Закурил. Через минуту Сашка привел из душа голенькую свежевымытую Настеньку.

Сашка толкнул девочку к кровати, и она упала лицом вниз. Худенькие плечи Насти затряслись, она всхлипнула. Друган подошел к ней и развел в стороны стройные длинные ноги Настеньки. Она не сопротивлялась. Она была уже наша. Сашка быстро расстегнул ширинку и освободил свой просто огромных размеров член. Девки обычно кидали Санька после первых пары раз. Мало кто мог выдержать его трах. Сашка не стал тратить время на то, чтоб поиграть с ее аппетитной попкой, как я. Он был просто в нетерпении.

Сашка резко надавил своим толстым членом на ее дырочку и Настя закричала. Он прижал девочку к кровати и продолжал входить в нее. Он стал двигаться сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, энергично работая задницой. Он впечатывал Настеньку в кровать, и с каждым его толчком девочка истошно визжала. Сашка кончил, разряжаясь прямо в Настеньку, и вышел из нее. Девочка обмякла на кровати, ее тело исступленно подергивалось.

Сашка встал и застегнул ширинку. Я окликнул его.

– Слышь, Сань, есть еще водка? - спросил я, - давай выпьем, я ее пока минет делать научу.

Друг, на лице которого было блаженство, вышел за водкой, а я поднял мою очухавшуюся девочку с кровати. Сам сел в кресло, а ее поставил на колени перед собой. Достал свой вставший член.

– Возьми его в руки, - скомандовал я.

Настенька послушно обхватила мой пенис своими тонкими дрожащими пальцами.

Я несколько секунд наслаждался ее невинным теплым прикосновением.

– А теперь открой рот и соси, - приказал я девочке.

Настя поколебалась немного, но я схватил ее за волосы и приблизил к своему члену. Она открыла рот и стала у меня отсасывать. В рот девочки не вошла и половина моего члена.

Я взял Настю за голову и стал просовывать его глубже в горло. Девочка давилась, но я не отпускал ее, и она сосала. Маленький тесный ротик с шершавым язычком нежно обхватывал мой ствол. Я просто балдел от ощущения, что даю в рот четырнадцатилетней Настеньке, вчерашней девственнице.

Пока девочка отсасывала у меня, вошел Сашка с водкой. Он, увидев занимательную картину, сразу оживился. Поставив бутылку на стол, Сашка подошел к Настеньке сзади и приподнял ей попку.

Девочка попыталась дернуться, но я держал ее за голову.

– Сидеть, - рыкнул я, - продолжай.

Девочка уже окончательно смирилась со своим положением и совсем не сопротивлялась. Я обхватил ее талию и стал резко насаживать на свой член. Настя только постанывала от боли, когда я ударял рукой по ее упругой попке или сжимал грудь. Когда я закончил, я просунул палец в ее попку, он еле входил. Настенька вскрикнула, видимо поняв, что сейчас ее будут ебать в зад.

Саш, у тебя есть крем какой-нибудь или что-то в этом роде?- позвал я друга.

– Есть, конечно, - отозвался Санек, и хитро прищурился.

Через минуту Сашка протянул мне тюбик. Я взглянул на упаковку. Это был специальный крем для анального секса. Я выдавил немного на пальцы, и стал смазывать мою девочку, просовывая прямо в дырку. Потом потрахал немного ее попку пальцем. Он входил уже легко и свободно. Я вынул член из ее влагалища и засунул в маленькую дырочку повыше. Член входил очень тяжело, но я надавил и резко вставил до конца.

Настенька сдавленно вскрикнула и задергалась, но я продолжал резко и жестко вдалбливать ее. Хорошенько выдрав ее прелестную попку, я вышел из нее и удовлетворенно взглянул на две маленькие, уже немного растраханные дырочки. «Скоро будет как настоящая шлюшка», - подумал я и уступил место Сашке.

После того, как мы несколько раз по очереди трахнули Настеньку во все дырочки, мы устроили ей конвейер. Сашка лег на кровать, я посадил девочку на его вздыбленный член, а сам пристроился сзади, вставив ей в попу. Отымев девочку в такой позиции, мы поменялись. Потом мы с Сашкой по очереди дали ей в рот…

Мы лишили девочку девственности по полной программе. Настенька, лихорадочно подрагивая, лежала на кровати. На ее лице выступил пот от продолжительного бешеного секса в первый раз. Мы вполне насытились молодым телом Настеньки и оставили ее - пусть поспит. Через некоторое время, когда было выпито очень приличное количество водки, мы тоже пошли спать.

Я проснулся неожиданно посреди ночи. На улице зарядил дождь, в темноте блеснула молния, и грохот рассыпался, казалось, прямо на открытый балкон. Организм, привычный к алкоголю, чувствовал себя прекрасно. Спать не хотелось совсем. «Пойду проверю нашу малышку.» - подумал я и направился в соседнюю комнату.

Со скрипом отворилась дверь, снова прогремел гром. «Интересно, она боится грозы?»

Я посмотрел на кровать. Настя спала, свернувшись клубочком, лицом к стенке. Это было очень умильное зрелище. Тонкое одеяло не прикрывало только ее плечи, но волнующе облегало ее красивое, стройное тело.

Начну с самого начала. Мне 12,8 лет. Зовут меня Саша, и живу я в большом городе. Расту без отца, но зато у меня крутая мама, так что у меня все есть. Все есть, это даже мало сказано. Кроме того, мама у меня еще и довольно известный человек, так что сами понимаете: Юле 14 лет. Она моя двоюродная сестра по матери. Живет тоже в большом городе, но не там где я. У нее крутой папа и она тоже живет без проблем. Каждое лето Юля со своей мамой, а иногда и вместе с папой приезжают к нам в гости. Нет, конечно наши родители и так встречаются в течении года, просто те встречи не долгие, а так. А летом другое дело. Мы едим в наш загородный дом и там вдоволь отдыхаем и веселимся. По за прошлым летом, когда у нас гостил и Юлин папа, то мы совсем неожиданно улетели отдыхать на Кубу. Это предложение, конечно же, прозвучало от Юлиного папы. Но этим летом он не приехал и мы ни куда не поехали. Но:
Мы с Юлей всегда играли в разные игры, короче говоря, не отходили друг от друга ни на шаг. Любимым развлечением для нас было - это игра в карты. Играли в основном в подкидного дурачка. До десяти побед. У нас была тетрадь и в ней мы вели счет. Игры всегда были упорными, и мы часто спорили, кто лучше играет я или она. И вот однажды Юля предложила мне сыграть на желание. Кто первый проиграет десять раз, тот должен три любых желания выполнить безприкословно. Я согласился и проиграл. -Ну задавай,- с грустью сказал я.
-Когда надо, тогда и задам. Считай, что ты мне должен и выполнишь их, когда я захочу, -ответила Юля.
Прошел день, два, три, а она их все не задает. Через неделю мать Юли уехала домой, а Юля осталась у нас до конца лета (был август). В один день моя мать с утра уехала на работу, и мы с Юлей остались одни. Она возилась в ванной, а я смотрел мультфильмы. Слышу, в ванную набирается вода. Странно, она мыться собралась, что ли - подумал я. -Саша(так меня зовут),-сказала Юля, заходя в комнату, где был я.-Ты еще помнишь, что должен мне три желания?
-Да помню.
-Любых желания?!
-Что я совсем что ли без памяти, конечно помню.
-И если ты не выполнишь их, то знай, что я сразу уеду домой. Договорились?-говорила она внимательно глядя на меня.
- Договорились,-согласился я.-Задавай. -Я набираю ванную и хочу тебя искупать. Это первое желание. А второе ты меня абсолютно не должен стеснятся при этом.
-Ты что с ума сошла?-спросил я, а у самого какой-то приятный холодок пробежал внутри, и мой член моментально встал.
- Так что, мне уезжать, или ты выполнишь свои обещания?
-А какое третье желание?-спросил я.
-Потом узнаешь. Ну так что, ехать мне или как? -Или как...-огрызнулся я. Мне, конечно было стыдно и как-то страшно. Ведь моя двоюродная сестра старше меня всего, на каких то 1,5 года, и я считаю ее практически своей ровесницей. А раздеться перед девочкой своих лет... Она конечно выше меня на целую голову, и грудь у нее уже есть, пусть небольшая, но есть. Конечно, я уже несколько раз занимался сам с собой и имел представление, что это приятно. Но это все было не по-настоящему. А тут осознав, что мне придется раздеться перед Юлькой, меня даже бросило в дрожь. -Я не понял, ты меня и помыть хочешь?
-Да,-ни чуть не смущаясь ответила она.
-Хорошо,-выдавил я.-Я согласен.
-Тогда раздевайся и залазь в ванную. Она пошла в другую комнату, а я моментально скинул с себя все, и залез в ванную. Потом она зашла туда. Я сидел прикрыв руками свое хозяйство. Мой дружок был возбужден. Юля как ни в чем не бывало принялась намыливать мне голову, шею, тереть спину.
-Вставай и повернись задом.-Сказала она.
Я все еще прикрываясь, встал и повернулся к ней спиной. Юля принялась натирать мне спину, спускаясь руками все ниже и ниже.
-Какой ты загорелый.-Сказала она и было заметно, что она волнуется, так как голос у нее дрожал. -Поворачивайся передом. Я медленно повернулся все еще прикрываясь.
-Руки убери, мы же договорились что ты не будешь стесняться. Пришлось их убрать. Мой член стоял.
-Ого, у тебя стоит.-Юля начала мыть мне грудь, руками опускаясь ниже и ниже.
-Раздвинь ноги.-Сказала она.
-Зачем?- спросил я, машинально ставя их на ширину плеч.
Юля, ни чего не отвечая, потрогала член.
-Твердый?!
Одной рукой она гладила мне яички, а другой осторожно трогала член.
-Скажи, а ты сам себе доставлял удовольствие?
-Это как?-прикинулся я что не понимаю, о чем она говорит.
-Ну, дрочил сам себе?
-Нет.-Соврал я.
-Непорядок. Значит ты еще не кончал,-утвердительно сказала она.- Значит мое третье желание, чтобы ты сам себе подрачил. Мне уже было все равно. Юлины руки довели меня почти до конца. Я принялся за "работу". -Не спеши.-Приказала она,-А то быстро кончишь.
Но мне уже было все равно. Я кончил. Юля смотрела на меня и молчала. Мне вдруг стало очень стыдно, и я сразу сел в ванную.
-Тебе было хорошо?-Спросила она.
-Да.
-Хотел бы еще повторить?-не унималась она.
-Не знаю.
-Ладно, в следующий раз, когда ты еще мне проиграешь желание, я что-нибудь придумаю.
-А если ты проиграешь?-спросил я.
-Тогда думать будешь ты.
-Хорошо, давай сыграем.
-Вылазь, а там посмотрим. Она вышла из ванной, а я уже был весь в мыслях о том, если я выиграю, что ей задать. Одевшись и придя в комнату я увидел Юльку с колодой карт в руках.
-Играем?-спросила она.
-Играем.-согласился я.
Как мне хотелось победить. Я уже начал представлять, какие желания я ей задам. Вначале думал, что тоже ее искупаю. Затем, что буду ее как бы фотографировать, а она будет голой. Как только думал про все это, мне становилось не по себе. Ведь так хотелось увидеть ее обнаженной. Я вот так вживую не видел никогда. Наверное это большое желание победить, меня и погубило. Я опять проиграл.
-Задавай.-Угрюмо сказал я. Юлька на меня посмотрела и говорит,- Завтра задам, сейчас скоро твоя мать придет.
-Что, еще не выдумала?
-Нет, я знаю что задать, просто мы можем попасться.
-Скажи, что ты выдумала? -Спросил я. Мне так хотелось узнать и так же не хотелось останавливаться в нашей игре.
-Потерпи до завтра. Мне ничего не оставалось делать, как ждать. Что я только за вечер и за ночь не передумал. Ночью я так перевозбудился, что даже думал тихонько пробраться к Юльке в комнату и залезть к ней в постель. Но меня остановил страх быть пойманным своей мамой. Наступило утро. Все как обычно, мы позавтракали, и мать уехала по своим делам. Как только я услышал, что машина мамы отъехала, я к Юле. -Ну так, что, будешь задавать или нет.
-Саша, тебе наверное понравилось то, что мы вчера делали? -Спросила Юлька. Я покраснел. Мне конечно же понравилось, но признаться в этом мне было стыдно. Ведь я перед ней стоял голый, а не она. Да еще она меня и трогала там. Я молчал и не знал что ответить. Растерялся. Боялся, что она будет смеяться. -Ладно, не красней,-увидев, что я засмущался, сказала Юлька. - Знаю, что понравилось. Мне тоже понравилось. Мое первое желание такое. Ты сейчас раздеваешся и идешь в ванную.
-Ты что, опять будешь меня мыть? -Удивился я.
-Нет. Из ванной, после того как примешь душ, ты должен выйти совершенно голый и зайти в свою комнату.
-Зачем?
-Потом узнаешь. Я пошел в ванную. Принимая душь, я думал, что же она там мне задаст. Но когда я зашел после ванной в свою комнату, то я этого конечно не ожидал увидить. Юлька лежала на моей кровати совершенно голая. Я стал как вкопаный. Дыхание у меня просто пропало и мне было нечем дышать. Я увидел ее грудь. Она была небольшой, но уже выделялась. А ниже пупка, ну там, я увидел рыжие волосы (Юлька сама рыжая). У меня тоже уже есть волосы, но не столько много, как у нее. Я понимаю, что она чуть старше чем я, но увидев ее письку мне показалось, что ей уже точно 16, а не 13. У меня моя писька так встала, что я чуть не кончил сразу. Юлька голая. Это трудно описать. Я не мог пошевелиться.
-Подойди ко мне.-Тихо сказала она. Я подошел и стал рядом с кроватью. Она лежала на спине, и я не мог спокойно смотреть на ее тело, старался смотреть в глаза. Мне почему то было в сто раз стыдней чем вчера.
-Посмотри на меня? -приказала она. Я смотрел на нее и мне было приятно.
-Хочешь потрогать меня?- Спросила Юлька.
-Да.
-Я разрешаю. Я погладил ее грудь. Она такая нежная. Животик оказался тоже приятным на ощупь. Не такой упругий как у меня. И вообще, я понял, что женское тело совсем отличается от нашего. И не только тем, что между ног. Оно красивее, нежнее. Когда я начал тихо опускать руку ниже, Юля раздвинула ноги.
- Потрогай меня там.- Сказала она, и я увидел, что она закрыла глаза.
Я начал трогать ее волосы. Они оказались мягкими и нежными.
-Потрогай меня там.- Повторила она.
-Я трогаю.
-Ты не там трогаешь.
- А где мне трогать?- Удивленно спросил я.
-Между ног.-Ответила она и взяв мою руку положила ее туда. Господи, там было мокро. Я подумал, что что-то не так и отдернул ее.
-Так надо, не бойся.- Сказала она и своей рукой (пальцем) принялась там гладить. -Сделай мне так, но своей рукой. Там почувствуй такой бугорок и гладь его, только не сильно нажимай. Я почувствовал его. Юля сначала помогала мне своей рукой. Направляла как, наверное лучше, а потом убрала свою руку и взяла мой член. Я ласкал ее своей рукой, а она меня своей. Юля часто задышала. Я понял, что ей хорошо и принялся еще усердней ее гладить. Сам же уже был готов кончить и... Когда я кончал, я невольно прислонился лицом к ее груди и о боже, я клянусь, чуть не потерял сознание. Юлька так громко кричала, что я даже немного испугался.
-Тебе было больно?- Спросил я сразу после того, как она перестала кричать, и я кончил.
-Нет, мне было очень хорошо.-Ответила она.
- Тогда отпусти мою руку.-Сказал ей я, обратив внимание на то, что она была зажата ее ногами. Она разжала ноги, потом сразу встала и побежала в ванную. Я увидел ее попку. Кстати она тоже ничего. Мне вообще все в ней нравится. После того как она помылась, мы вачале сидели в разных комнатах. Мне почему-то было стыдно. Да и ей мне казалось, тоже было стыдно. Но поверьте, я ошибся. Юля вышла из комнаты (чуть-чуть было заметно, что она покрасневшая) и говорит.
-Ну что, еще раз сыграем на желание? - Давай, только на этот раз ты мне проиграешь.- Ответил я явно развеселившись, поняв, что на этом все не закончится...
И не закончилось. Я не буду вам рассказывать, что мы с ней делали дальше. Но поверьте, ничего такого, чем могло бы все это, закончится. Мы просто познакомились друг с другом, как это сказать, поближе. Мне нравилось смотреть на нее, а Юле нравилось то же самое делать со мной. Мы, таким образом развлекались до ее отъезда. Затем она уехала. День, два. Я заскучал без нее. Не выдержал, позвонил. Ее голос, такой родной, сразу поднял мне настроение. Мы поговорили. Она тоже оказывается скучает по мне. Так прошло почти пол года. Мы звонили друг другу, общались по Интернету, но нам очень хотелось встретиться. Как? Ждать следующего лета? Как всегда Юлька все взяла в свои руки. У нее 3 января день рождения и Юля решила, что я должен обязательно к ней приехать в гости, тем более, что к ним на рождественские каникулы приезжают родственники из Англии. Родной брат Юлиного отца со своей супругой и детьми Германом и Гертой. Герман и Герта близнецы и они мои ровесники. Я два раза был у них в гостях. Нормальные ребята. Так вот, Юлина мать созвонилась с моей мамой, и вопрос был решен. Я еду к Юле. Мама моя поехать не смогла, дела.
Отметив Новый год дома, 2 января, мама отвезла меня в аэропорт. Час и я вижу Юлю. Меня так же встречали Юлин папа, Герман и Герта. Я, не замечая их, так обнял Юлю, что краем глаза заметил, как Юлин папа был немного удивлен. Поздоровавшись с остальными, я сказал,- ну что, поехали?
- Поехали, -хором ответили мне близнецы.
Дома меня встречала мама Юли и мама близнецов. Мы поговорили, так, ни о чем, о погоде, пожалели, что не смогла приехать, моя мать.
- Пошли, спустимся в бассейн.- Я услышал голос Юльки.
Я, конечно же, согласился. Мы пригласили с собой Герту и Германа. Когда я зашел в свою комнату, что бы переодеться, ко мне зашла Юля. Она подошла ко мне, обняла меня и крепко поцеловала меня. О боже, как долго я ждал этой минуты. Ее мягкие губы, ее сладкий язык. Я люблю ее. Но она неожиданно освободилась из моих объятий.
- Я жду тебя в бассейне.
Когда я спустился в низ, то увидел, их всех возле столика. На Юле был открытый купальник. Какое у нее тело. Вы себе представить не можете. Грудь стала больше, по сравнению с тех пор как я ее видел. Такая стройная. Ну просто загляденье. Герта же была в закрытом купальнике. Она была ниже Юли на голову, грудь чуть выделялась из под купальника. Короче говоря, девочка как девочка, а Юля: Нет слов. Герман. Я не могу описать парня. Ну, он такого же роста, как и сестра. Не знаю:
Мы дружно попрыгали в бассейн. Поплавали, туда сюда. Ко мне подплывает Юля.
-Пошли, вылезем к столику, попьем сока. - Затем обращаясь к ребятам - Мы вам сейчас тоже принесем сока, плавайте.
Возле столика Юля меня задержала и говорит.
- Давай с ребятами займемся тем же, чем мы занимались летом.
- Что в карты будем играть, на желания?- Спросил я.
- Нет, у меня есть другая игра. Ты как, не против?
- Ты же меня знаешь, я за. А они?
- Я говорила на эту тему с Гертой. Она двумя руками за. И знаешь, кем я ее соблазнила? Тобою.- Ни чуть не смущаясь, сказала Юля.
- Ты что все ей рассказала, о том, что у нас было?
-Нет, ты что. Она даже не подозревает, что я с тобой сейчас разговариваю на эту тему. Пусть думает, что нам с ней придется завтра вас раскручивать на эротическую игру. Ты только не ломайся, а подыграй мне, и увидишь, все будет о,кей. Только поговори с Германом. Герта сказала, что он очень стеснительный.
- Интересно, а они друг друга стесняются?- Поинтересовался я.
- Ты что? Герта говорит, что они даже не могут зайти друг к другу в комнату, без стука. Ни дай бог кто ни будь из них не одет. - Вот чудики,- сказал я.- А как же взрослые, вдруг попадемся?
- Не переживай. Я с ними договорилась. Они нас завтра вечером оставят одних, яко бы справлять день рождения. Уедут в ресторан. Прислугу тоже отпустят. Я им сказала, что мы хотим побеситься. Только охрану оставят, но они же в низу, и подняться не осмелятся. Так что, все в наших руках.
На этом мы и договорились. С Германом разговор прошел довольно легко. Он сразу согласился. Оказывается, он не раз подглядывал за своей сестрой. Еще он мне сказал, что у него припрятан дома порно журнал. Вот чудик. А Юлька говорила, что он стеснительный. Глупости. Он мне за вечер всю голову задурил. Согласятся ли они? А во что мы будим играть? Короче говоря, он, наверное, завтра ждал не меньше чем мы с Юлькой.
Завтра наступило. Как Юля и обещала, нам накрыли стол и все ушли, пожелав нам хорошо отдохнуть. Мы покушали, поговорили о том сем. Было заметно, что Герман прямо из кожи вон лез, так ему хотелось побыстрей перейти к делу, но он не решался, как ни будь предложить игру. Было заметно, что и Герта тоже уже начала терять терпение. Мы с Юлей не спешили. Забавно было наблюдать за ними.
- Ребята, пошли ко мне в комнату, там у меня припрятана бутылочка шампанского. Отметим мой день рождения по взрослому.- Предложила Юля.
Все дружно согласились. После того как мы выпили по бокалу, она предложила.
-Давайте, во что ни будь, поиграем.
- Во что? В дочки матери что ли?- Специально спросил я.
- У тебя есть предложение?- Спросила Герта.
- Не знаю, может поиграем во что ни будь связанное с эротикой?
- Во что?- Спросила Герта, явно удивленная, что я первый это предложил.
- В какую ни будь сексуальную игру. И если ни кто не против, то я предлагаю, что бы эту игру придумала именинница. Ну так, что все согласны?- Спросил я, заранее зная их ответ.
- Я не против.- Подыграл мне Герман.
- Ну, давайте попробуем.- Как бы не уверенно сказала Герта.
- Юля, если ты согласна, то давай придумывай что ни будь.- Обратился я к Юле.
- Так,- по деловому начала Юля- хорошо. Только играем с таким условием, не стесняться. Кого не устраивает, пусть уходит сразу. Согласны?
Все конечно же были согласны.
- Я предлагаю такую игру. В больного. Сначала больной будет Саша, а задавать ему, что у него болит, буду я. Затем больной будет Герта, а задавать будет Саша. Потом мне, задаст Герман, а ему задаст Герта. Согласны.
-Да.
-Так Саша у тебя будет болеть живот. Ложись но кровать.- Приказала мне Юля, затем расстегнув мне рубашку, ремень на штанах и ширинку, чуть приспустила мне их. Она начала мне аккуратно трогать живот, спрашивая, болит или нет. У меня конечно же болело, а она потихоньку опускала руку ниже и ниже, затем говорит.- Все понятно, у тебя аппендицит. Будем делать операцию. Герман, завяжи Саше глаза. Это будет наркоз.
Так вот лежу я с завязанными глазами и чувствую, что с меня сняли рубашку, майку и начали снимать штаны. Я уже ясно представлял, что меня сейчас разденут полностью. Член мой встал. С меня сняли и трусы. Господи. Как вам передать мои чувства. Завязанные глаза меня еще больше завели, чем, если б я все видел. Представляю, как меня рассматривали все. Было и стыдно и приятно. Представляете, лежу на кровати абсолютно голый, член стоит, а меня рассматривают две девочки, Герман не в счет. Ладно Юлька, она меня уже видела. А Герта. Интересно, какое у нее было тогда лицо.
- У больного стоит,- Услышал я голос Юли.- так операцию делать нельзя. Герта тебе надо успокоить пациента.
-Как?- Чесно, я даже не узнал голос Герты.
- Вот так.- Ответила Юля и я почувствовал, как она взяла мой член в руки и начала дрочить.- Поняла? Давай начинай.
Я почувствовал, как руки Герты дотронулись до моего члена. Они были холодными, и от этого мне было еще приятней. Она принялась не спеша мне делать, то что показала ей Юля. Было очень приятно. Голова прямо кружилась. Герта делала это медленно, как будто бы специально, и когда Юля ей сказала, что бы она раздвинула мне ноги и потрогала мои яички, то я не выдержал, и кончил. Этот было что то. Я не помню, стонал ли я, или кричал, не важно. Мне тогда было очень, очень хорошо.
Развязав глаза
Развязав глаза,я увидел покрасневшую Юлю, красную Герту, и совсем красного Германа. Встав с кровати я взял свою одежду и пошел в ванную. Когдо я принимал душ то думал, что задать Герте?
-Герта, у тебя будет вывих ноги,- сказал я выйдя из ванной.- Вот здесь.- Добавил я, показывая на себе там где находились карманы моих штанов. Я уже представлял, как она снимет с себя платье. Герта легла на кровать. Я поднял подол ее платья и увидел беленькие трусики.
- Здесь болит?- Спросил я у Герты, дотрагиваясь до ее ноги специально, как можно ближе к ее письке. Получив утвердительный ответ, я сказал что это сложный вывих и нужен наркоз. Юлька завязала ей глаза. Мы с Юлькой сняли у Герты платье, майку. У нее была совсем маленькая грудь, но почему то я захотел дотронуться до нее. Потрогал. Вы знаете, в этом что то есть. Маленькая грудь по своему хороша, и даже приятна на ощупь.
Мне понравилось. Пришла очередь снимать ей трусы. Я почему то засмущался. И тут мне пришла идея. - Герман, сними с Герты трусики, только не спеша, не забывай, что у нее вывихнута нога.
Герман подошел к своей сестре, и принялся осторожно снимать с нее трусики. Было заметно, что он сильно волнуется, но до него мне не было ни какого дела. Все мое внимание было приковано к Герте. Точнее к ее письке. Она была не такая как у Юльки. Во первых у Юльки там волосы рыжие, а у Герты они (если можно так сказать о волосах, которых совсем немного) темные. Я мысленно сравнил фигуру Юли и Герты. Небо и земля. Не хочу сказать, что Герта хуже, нет. Просто у Юльки фигура уже взрослой девушки, а Герта... А Герта просто еще малая, но все равно она тоже довольно симпатичная девчонка.
Тут я услышал голос Юли. Она принялась командовать, что делать Герману. Я вспомнил все, чем мы занимались с ней летом. Теперь на себе это испытывал Герман. Ему повезло, он попал в опытные руки. Юлька говорила, что ему делать, он все исполнял. Герте нравилось. Она даже от удовольствия, ножки согнула в коленках... Тут я увидел, что Юлька принялась расстегивать Герману штаны. Сняв их она сняла и его трусы. Он не сопротивлялся, а вот мне это как то не понравилось. В груди защемило. Мне не хотелось, что бы Юлька ласкала Германа. Нет, она не должна этого делать. Ну и что, что меня ласкала Герта а не Юля. Ведь Юля сама этого хотела, сама сказала Герте. что делать. А я ведь не говорил Юльке трогать Германа. Вот блин!!! Мне, честно, хотелось дать Герману под его голый зад. Чуть сдержался. Господи, если это и есть ревность, то я точно, ревнивый человек. Да пошли они...
Я вышел из комнаты. Внутри все горело, в голове шумело. Что делать? Решил, что пойду, спущусь в бассейн, поплаваю, успокоюсь. Так и сделал. Придя в бассейн, я разделся до гола и нырнул. Сразу стало легче. Поплавал, успокоился не много. Лег на спину и смотрел в потолок. Думал. - Зачем она так поступила? А разве она мне что то должна? Но ведь она признавалась мне в любви. Ну и что.- Размышлял я.
- Саша,- услышал я голос Юли, и от неожиданности, чуть не захлебнулся.- Посмотри как я научилась нырять, почти без брызг.
Да. На краю бассейна стояла она. Совсем голая, красивая. Из головы вылетела вся обида на нее. Сразу захотелось ее обнять, поцеловать, потрогать ее груди...
Юля нырнула. Брызг, точно, почти не оказалось. Поб водой она подплыла ко мне и обняла меня за плечи. Мы впились в друг друга губами. Как хорошо и тепло стало на душе. Какая она нежная, ласковая. Я нежно ласкал ее своими руками, она меня. Я был возбужден до предела. Не знаю, чем все это могло закончиться, но лучше б не так как получилось.
- Вы что, ох..ли?- Это был голос Юлиного отца.
Я почувствовал как напряглась Юля. - Что сейчас будет?- Пронеслось у меня в голове.- Мы пропали.
- Саша, Юля, вы же брат и сестра!!! Вы же еще дети!!! Что вы творите? Быстро марш из бассейна!!!
Я плохо помню, что он нам говорил (кричал), но приблизительно то, что я мог бы быть трупом, что мне крупно повезло и я родился в рубашке. Юльку он обозвал малолетней проституткой и всякое такое, только мат через слово. Короче говоря он нам пообещал, что мы больше не увидимся, по крайней мере пока у нас ветер в голове. Мне он сказал собираться. Сказал, что больше он не хочет меня видеть и отправит самолетом на ближайший рейс. Я слышал, как он позвонил моей матери, долго разговаривал, обвинял меня... Мать моя тоже не промах, наверное обвиняла Юлю. Я понял, что она на том конце провода разговаривала не соблюдая этикета, так как после их разговора Юлин папа был красный как бурак. Он подошел ко мне, и не чего не сказав потряс над моим носом кулаком. Потом он развернулся и пошел.
- У нас ни чего серьезного не было. Мы просто любим друг друга.- Крикнул я ему в след.
- Какая любовь, сопли утрите. Я бы еще понял, если бы вы были посторонними друг для друга. Вы же брат и сестра. Так нельзя. Невозможно.
Самое страшное, что он был прав. Будущего у нас нет. Нельзя любить сестру, пускай и двоюродную, как девушку. Сестра должна остаться сестрой и все тут. Но что нам делать. Мы уже влюбились. Как дальше жить? Как? Как? Как?

Саша 12,8 лет
[email protected]